Право крови - Страница 94

Они сидели у огня, потрескивавшего за железной решеткой, и наслаждались вечером без бряцания железа (из своих комнат оба спустились в простых камзолах и шоссах). По окончании первого блюда, когда вытерли руки, Уорик поднял кружку за своего молодого спутника, желая ему удачи во всех начинаниях. Кларенс оказался на удивление хорошим собеседником – не излишне говорливым для своих лет, а склонным к уютным паузам в беседе. Тост Ричарда располагал к еще одной, после чего Джордж, уже разрумяненный от выпитого, взял ответное слово:

– И за вас, большой друг моего брата! И за моего брата Эдуарда, первого человека в Англии!

Юношу уже разбирал хмель, и эти слова звучали слегка невнятно. Уорик со смешком осушил свою кружку и снова наполнил ее из бутыли прежде, чем девица из таверны успела к ним подшагнуть. Теперь она стояла красная от смущения и ничего не понимающими пальцами теребила тесьму на фартуке. К манерам и аппетитам англичан она не привыкла. От первого блюда из мелких птичек с фенхелем и грибами в считаные минуты остались одни косточки, причем собеседники даже не прерывали разговор.

– Пара у Эдуарда, конечно, прекрасная, – внезапно произнес Джордж. При этом он смотрел в огонь и не видел, как у его собеседника напряглось лицо. – Уже родились две девочки, хотя я не сомневаюсь, что будет еще мальчик, а то и два! Элизабет снова ходит беременная, и я молюсь, чтобы у нее теперь родился сын и наследник. Ну и, э-э… я…

Уорик остро посмотрел на Кларенса, и юноша бросил взгляд в его сторону. Щеки у него сделались такими пунцовыми, что казалось, будто он давится. Было видно, что молодой герцог нервничает и потеет гораздо больше, чем к тому располагает скромный огонь в очаге.

– Я, э-э… напросился сопровождать вас в Париж отчасти потому, что ни разу не видел этот город, и мне подумалось, что это будет прекрасное путешествие. Всяческие новые виды… И может, я раздобуду книгу или две, чтобы преподнести в п-подарок…

Ричард поглядел на юношу обеспокоенно. Мирная тишина последних дней сама собой растаяла. Его стала разбирать тревога, не хватит ли герцога Кларенского удар, настолько тот трясся и лопотал.

– Хлебни вина, Джордж, – посоветовал он. – Гляди-ка, вот уж и мясной отруб поднесли. Дай я тебе его нарежу. Ну ее к лешему, эту болтовню! Припади лучше к кружке, оно полезней.

Уорик занялся разделкой поданной к столу свиной ноги, помещая нарезанные ломти на поставленные перед ними деревянные тарелки. Один из ломтей он стал нарезать на кусочки, поддевая своим ножом. Продолжая разговор, граф снова долил вина в кружки. Завтра пускаться в путь придется определенно позже, ну да ладно. Иные вечера куда как лучше проводить за вином и в хорошей компании.

Герцог Кларенский Джордж растерянно жевал, набив себе рот так плотно, что говорить не было никакой возможности. Сейчас он боролся с аппетитнейшей поджаристой корочкой, теребя ее и так, и эдак, но та все не поддавалась. Наконец он совладал с ней и мужественно проглотил кусок. Мясное вроде как вернуло ему способность соображать, и он снова с распирающим грудь волнением кинулся говорить:

– Милорд, сэр… я бы хотел просить у вас руки вашей дочери Изабел, то есть жениться.

Сказав это, молодой человек просел на своем стуле и залпом хватанул вино из кружки, в то время как Уорик таращился на него, соображая, что он услышал. Пара, безусловно, была бы выигрышной во всех отношениях, особенно с учетом того, что Вудвиллы обоих полов притязали в стране на каждый титул, который только мог быть взят мытьем или катаньем.

– А моей дочери ты о своем желании упоминал? – спросил Ричард.

В ответ Джордж поперхнулся вином и зачастил с легким заиканием:

– О ж-желании, сэр, да как м-можно! Я бы не осмелился, пока не поговорил бы с ее отцом. Д-до брачной ночи, милорд, сэр! Да как можно!

– Ты вдохни, – посоветовал Уорик. – Вот, а теперь выдохни. Я имел в виду твое желание жениться, только и всего. Ты… как бы это… заговаривал с Изабел о любви? Если да, то меня удивляет, как ты сподобился выговорить хотя бы одно внятное слово поверх твоего словесного потока.

– Я говорил с ней трижды, милорд, и все в целомудренной компании. Дважды в Лондоне и единожды в вашем имении в Миддлхэме, прошлым летом.

– Ну да, помню, – сказал граф, действительно воскрешая в памяти смутное припоминание о том, что заставал тогда свою еще шестнадцатилетнюю дочь за разговором с каким-то взъерошенным ухажером. Вот бы знать, что герцога Кларенского интересует в его дочери больше: ее красота или земли, что перейдут ей в наследство? Сыновей у Ричарда не было, и потому тот, кто женится на Изабел, станет в итоге богатейшим человеком в Англии, унаследовав огромные состояния и Уорика и Солсбери. Изабел, возможно, была бы уже замужем, если б не алчное влияние Вудвиллов, утвердившееся к той поре, как она достигла брачного возраста.

Граф Уорик нахмурился, уже свежими глазами глядя на восемнадцатилетнего герцога, думающего стать его зятем. Одно дело видеть в Джордже приятного в общении брата короля, и совсем иное – усматривать в нем отца его, Ричарда, внуков. То, как этот юноша встретился с ним взглядом и не отвел его, исподволь понимая суть этого всматривания, выказывало в нем глубокое волнение и вместе с тем известную храбрость.

– Я понимаю, сэр, что вы захотите обдумать мое предложение. Поэтому, сделав его сейчас, более я произносить его не буду. Только знайте одно, милорд. Я действительно люблю ее, клянусь честью. Изабел – несравненная девушка. Когда мне удается вызвать у нее улыбку, я готов разом плакать и смеяться от радости.