Право крови - Страница 34

– В таком случае мэра, вероятно, можно переубедить? – неожиданно спросила Маргарет. Сомерсет собирался что-то произнести, но опустил голову, давая высказаться королеве. – Что вы скажете, мастер Брюер?

– Город в страхе перед нашими солдатами, миледи. Я бы отвел армию на пару миль, оставив здесь с королем Генрихом лишь малую силу из телохранителей и лордов. В таком случае есть шанс, что мэр откроет для них ворота…

– Что-о?! – грозно привстал Джон Клиффорд. – Этот жирный бакалейщик? Будем считать, что мэр уже проявил свою злонамеренность тем, что ослушался повелений монарха, не склонился перед его высочайшей волей! Ведь он видел королевские знамена! Да я бы лучше вывел вперед пушку! Пусть устрашится последствий своего предательства!

По тесному пространству прокатился рокот одобрения. Сам факт отказа королю во въезде до сих пор вызывал у всех оторопь. Тщеславие тешил хотя бы умозрительный вид разбитых вдребезги Мургейтских ворот. И ведь на это есть пушки, оставленные на поле Уориком. А что, звучит вполне патетично!

Дерри прочистил горло, думая продолжить. Секунду-другую он созерцал Генриха: было видно, что король во всей этой дискуссии участия не принимает. Он пребывал в безмолвии, постукивая себя пальцами по бедрам.

– Миледи, у меня ощущение, что лорд Клиффорд не вполне отдает себе отчет, как огонь из пушек по стенам Лондона может быть воспринят страной. – Чуть поджав губы, Брюер твердо посмотрел на королеву. – Хотя, немного поразмыслив, он бы наверняка понял, что это ослабит положение короля, как ничто иное. Ну и последний аргумент против таких действий: толщина этих стен двенадцать футов, а ворота кованы железом.

Барон Клиффорд спесиво фыркнул, и Дерри поторопился продолжить, пока тот не перебил его:

– Я не говорю, что они не падут. Но на это уйдет время. А если в самом деле подкатить сюда орудие, то его прислуга из пушкарей будет уязвима перед лучниками на стене, не говоря уж о тех пушках, которые гарнизон встречно поднимет и установит на верхотуре. Те стволы, как известно, тоже отлиты в Лондоне. И с высоты им ничего не стоит достать до наших позиций, а то и переплюнуть их. Шутя.

Эта мысль, ненавязчиво пущенная в собрание, похоже, отложилась и поумерила растущую гневливость.

– Так вот, прежде чем мы начнем ломиться в ворота, как припозднившийся пьяница, нам не мешало бы обдумать другие возможные пути и способы. От нас мэр будет опасаться подвохов – хитростей, или ловушек, или же просто пугающей кары по окончании, когда ворота перед нами так или иначе откроются. Этот вопрос он будет всячески отодвигать и затягивать, вести переговоры, гонять туда-сюда письма… – Дерри чуть склонил голову в сторону Маргарет. – Мне кажется, миледи, что он примет ваши заверения насчет его личной безопасности. Насколько мне помнится, в суждениях об этом человеке милорд Клиффорд прав. По природе своей мэр Ричард Ли – не воин. В данный момент он наверняка, спав с лица, обливается холодным потом. Мы просто должны показать ему тропу через чащобу, и он по ней проследует.

Напоминать присутствующим о нависшей над ними грозной тени не было необходимости. В сражении с Уориком они вышли победителями, но его армия была не сломлена, а лишь подранена и рассеяна по полю. Этот человек сейчас находился в каких-то лесах и долинах, зализывая раны, как всякая дикая собака. Брюер потер себе переносицу: эх, уснуть бы! Уорик наверняка рассчитывает, что они пришли прямиком в Лондон. Сколько пройдет времени, прежде чем он прознает, что они все еще в дороге – точнее, на дороге, – а все королевское семейство открыто и уязвимо перед ударом?

Помимо этой отрезвляющей перспективы, где-то во мраке существовала еще одна армия и еще один разгневанный сын. Дерри надеялся, что к тому времени как Эдуард Йорк сомкнется с Уориком, король с королевой будут уже пребывать в безопасности за стенами Лондона. Для себя шпионских дел мастер не допускал никакой самоуспокоенности насчет победы, пока те влиятельные, полные силы и грозности сыны рыщут невесть какими тропами. Пара штырей над главными воротами Йорка все еще свободна. И пока она не занята, о подлинном покое приходится лишь мечтать.

* * *

Утро началось с новой засылки писем и яростных требований, которые мэр и его ольдермены дружно проигнорировали. Как главное должностное лицо в городе, в области традиций и юриспруденции мэр был весьма сведущ. И он знал, что у него нет никакого права отказывать королю во въезде – нелепейшее положение, о допущении которого он теперь жалел. И которое только усугублялось. Теперь, если взвинченной толпе в городских стенах взбредет в голову все же открыть ворота, то следующим и последним местопребыванием мэра будет, безусловно, Тауэр, а счет его жизни пойдет на дни, а затем на часы. Горожане вполне себе представляют, какой гнев на них обрушит войско и лорды, вынужденные торчать снаружи. Каждый час ожидания в воображении горожан делал возмездие лишь страшней – а потому запоры на воротах оставались задвинуты.

Среди дня к воротам подскакали королевские герольды, которые стали колотить по кованым створкам жезлами – безуспешно. Тем временем в окрестных деревнях вроде Челси удалось собрать немного еды: находясь от Лондона слишком далеко, о приходе армии там не слышали, а потому не были готовы к тому, что к ним нагрянут солдаты и вычистят зимние припасы. Но и этим скудным рационом можно было подпитать лишь несколько сотен, но никак не пятнадцать тысяч человек, которые уже два дня сидели без еды, хотя и до этого были кожа да кости. К тому времени как солнце вновь коснулось горизонта, положение стало поистине бедственным. В армии наступал голод.